Из нашей местной газеты "Туймазинский вестник"
Птица - воплощение духа предка
В «Туймазинском вестнике» № 64 от 23 апреля с.г. мы рассказали читателям о родовой печати башкирских племен - тамге. Сегодня продолжаем цикл публикаций о родовой символике.
В отличие от тамги значение родо¬вых деревьев и птиц было другим. Еще древний писатель Ахмед-ибн-Фадлан, побывавший в 922 году у башкир (во время путешествия из Багдада в Волж¬скую Булгарию), написал, что этот народ поклоняется различным змеям, птицам и другим тотемным животным, у них развит культ предков. Считалось, что душа чело¬века после его смерти перемещается в высокое дерево, оттуда - в птицу и таким образом достигает верхнего мира. Ро¬довая птица воспринималась как живое воплощение духа предка, а дерево - как его временное вместилище. Не зря в их качестве чаще всего избиралисьхвойные деревья, которые достигали огромной высоты и отличались долголетием.
Большинство родовых птиц относится к семейству соколиных (беркут, кречет, ястреб) и врановых. Перья именно этих птиц составляли оперенье боевых стрел башкир, придавая им силу и точность попадания.
Появление птиц и родового дерева фиксируется у наиболее древних по происхождению башкирских племен: бурзян, канлы, кыпсак, мин, табын, тан¬гаур, усерган, осевших на Южном Урале еще в конце I тыс. н.э. Например, птица юмран-табынцев - черный ястреб, дере¬во - лиственница, у кыпсаков - ястреб и сосна, у южного рода тангауровского племени - сорока и ольха.
Народы верили в то, что убийство священной птицы и порубка родовых деревьев, особенно на кладбищах, могли навлечь несчастье на весь род или племя, так как это было равносильно убийству духа предков.
В башкирском фольклоре описываются случаи превращения человека в птицу или тесного общения пернатых с людьми. В этом плане показательны весенне-летние праздники башкир, связанные с кормле¬нием птиц: карга туй («грачиная свадь¬ба»), карга буткахы («грачиная каша»), кякук сяйе («кукушкин чай»).
Д. НАСИБУЛЛИНА.
По мотивам древних башкирских преданий (про женщину - воина)
Монгольский хан окинул мрачным взо¬ром поле битвы. Нет, не испытывал он радость от этой победы. Слишком много его воинов полегло в нынешнем сражении. Не ожидал хан такого яростного сопротивления от горстки башкир. Да и от своего войска, на обучение которого он не жалел ни денег, ни времени, ни сил, хан ждал гораздо большего. Он познал сладость побед с пятнадцати лет, он не ведал поражений и всегда был уверен в боевых навыках и опыте своих воинов, но сегодня за победу пришлось заплатить слиш¬ком высокую цену. Башкиры бились до конца. И бились умело...
Теперь все позади. Битва, несмотря ни на что, выиграна. Враг повержен. Если не считать вон тех башкирских всадников на холме, которые продолжали обороняться и с неистовостью обреченных раз за разом отбивали все атаки. Проклятье! Им бы сложить оружие и сдаться на милость победителя, и тогда у них был бы шанс остаться в живых. Что ж, если так торопятся в преисподнюю, скоро там и будут. Все отпра-вятся туда, все до единого, и даже раненым не будет пощады!
И тут над холмистой степью, заглушая кри¬ки, ржание коней и звон металла, зазвенел сильный голос:
— Корайт, тенгри! Братья, вперед!
Это был оран - боевой клич башкир.
Хан оглянулся и не поверил свои глазам: несколько последних башкирских всадников в страшной ярости набросились на его воинов и начали прорываться сквозь окружение. Их можно было заметить сразу среди его воинов - по красным еляням, длиннополым халатам, которые башкиры обычно надевали поверх доспехов. Вглядевшись в густые клубы пыли, хан мог наблюдать за каждым их движением. Длинные башкирские мечи обрушивались на его воинов, прорубая щиты и кольчуги, слов¬но дерево. Четверо башкир рванули вперед и сумели-таки вырваться сквозь плотное окружение.
Некоторые воины не растерялись, тут же натянули тетивы луков, и уже чуть было не вы¬стрелили, как глава тумена тысячник Тайчар, один из самых могучих багатуров орды, с десятью всадниками выскочил наперерез баш¬кирам. В мгновенье ока всадники смешались в единый клубок, окутавшийся густой пылью и шумом битвы.
Внезапно все стихло. Раздался победный крик, азатем громкий, торжествующий смех. Из клубов пыли показался гнедой конь и умчался далеко в степь. Хан вскочил на ноги. Да ведь это коньТайчара!
Пыль быстро осела. Хан увидел, что бой был прерван. Рослый башкирский всадник взмах¬нул мечом и двинул коня на.ханских воинов, которых оставалось всего пять. Они опустили сабли и начали отступать.
Глаза хана налились кровью. Он кликнул Джихангира — прославленного своей отвагой и ловкостью багатура, и внезапно охрипшим от гнева голосом приказал:
— Ты должен доставить их живыми! Они заслужили самых мучительных пыток! Догони их! Привезешьживыми-отблагодарю по достоинству, упустишь - лучше не возвращайся! И тут же сотня самых закаленных в боях воинов - личных телохранителей хана - рину¬лась в погоню.
...Поле битвы осталось далеко позади. Но башкирские всадники все также скачут далеко впереди, и монголам их явно не догнать. «С погоней долго тянуть нельзя. Как бы не напо¬роться на засаду или становище башкир», - по¬думал Джихангир и впервые в жизни хлестнул плеткой своего любимого вороного скакуна. Конь рванул что есть мочи, и Джихангир оставил свой отряд позади. Багатур был доволен - наконецон при¬близился к башкирским всадникам. Еще немного, совсем немного... Джихан¬гир достал аркан.
Но тут его конь то ли оступился, толи угодил но¬гой в нору - он покачнулся на полном ходу, и остано¬вился, с трудом удержав равновесие. Джихангир, отбросив аркан, выхватил лук со стрелами. Ладно! Если нет возможности взять башкир живьем, хан получит их головы! Обработанная змеиным ядом стрела полетела вслед башкирам, которые снова далеко оторвались. Следом за его стрелой засвистели стрелы и других воинов. Но ни одна из них не долетела до цели. Джихангир зарычал от досады и по¬чувствовал сухой ком в горле...
И тут над его головой с пронзительным свистом пролетела еще одна стрела. Она на миг растворилась в синеве неба и, описав дугу, вонзилась в круп одного из башкир¬ских скакунов. Джихангир оглянулся. Слава Вседержателю! Это был Бердибек, старший из сыновей хана. Он со своим отрядом тоже присоединился к погоне. В воинстве хана есть много прекрасных лучников, но Бердибек-са¬мый лучший, никто не может сравниться с ним в дальности и точности стрельбы. Бердибек присоединился к погоне, значит, повеление хана будет исполнено!
Джихангир жестом велел остановиться одно¬му из своих воинов, сел на его коня, и погоня продолжилась.
...Конь с вонзившейся стрелой проскакал еще немного и упал наземь. Всадник успел соскочить с лошади и сумел удержаться на ногах. И тут другой башкир придержал своего скакуна и подхватил его. Раздались громкие возгласы преследующих. Они, отменные воины, посвятившие жизни совершенство¬ванию навыков боя и джигитовки, несмотря на переполнявшую их ярость, не могли не оценить удивительную ловкость и мастерство башкирских всадников.
Бердибек выстрелил второй раз, но то ли поторопился, а может намеренно, но на этот раз стрела пролетела чуть выше цели, поверх голов башкирских всадников.
К тому времени Джихангир сумел нагнать своих воинов и вырваться вперед. И тут он увидел, что тот башкир, который вскочил на
коня своего товарища, стал оборачиваться. «Прицеливается. Сейчас начнет пускать стрелы. Наши - тоже. Так они могут перестрелять
башкир, а хан велел взять их живыми», - подумал Джихангир. Но башкирский воин нестал стрелять. Колчаны преследуемых пусты! Как он сразу не догадался! Башкиры уже давно осыпали бы их градом стрел, ведь степные воины, которые на скаку палят излука назад, имеют большее преимущество перед теми, кто догоняет их. А после
нынешней битвы Джихангир убедился, что башкиры — отменные воины.
Лошадь с двумя всадниками явно выбивалась из сил и сбавляла скорость. Башкир оглянулся еще раз и понял, что монголы вот-вот настигнут их. Он крикнул что-то своим товарищам и соскочил с коня. Затем окинул взором синеву неба, произнес несколько слов и вытащил меч. Весь его облик выражал готов¬ность к последнему смертельному бою.
Трое его товарищей увидели это и повернули коней обратно. Башкир с мечом что-то кричал им, указывая в направлении спасительного леса, но всадники остановились. Один из них спешился, подбежал к воину, и тот прижался к его груди. Джихангира передернуло. «Что за женские нежности у этих отчаянных башкир? Неужели они так прощаются?» - подумал он, обернулся к отряду и крикнул:
— Теперь им некуда деваться! Готовьте ар¬каны. Брать только живыми. Это - повеление хана!
Когда хану доложил и, что один из четверых пойманных воинов—женщина, душащий его доселе гнев стал утихать. Ханом овладело
любопытство, и он приказал немедленно до¬ставить ее к нему.
...Хан и раньше знал, что башкирки очень красивы, но не предполагал, что женщина-воин окажется райской девой, гурией, спустив¬шейся с небес. Красоту эту не могли скрыть даже густая пыль, засохшая кровь и грязь по всему телу, с головы до ног. Да, она была прекрасна...
— Подойди ближе! - сказал хан.
Девушка сделала несколько шагов и остано¬вилась. В движениях пленницы чувствовались необычайная легкость и грациозность, а в ее глазах не было ни тени страха, даже беспокой¬ства или волнения не проявляла она.
— Кто ты, воительница? - спросил хан.
Девушка назваласвое имя, род, тамгу и родо¬вую птицу. Хан вздрогнул. Он ожидал услышать грубый голос, но женщина говорила мягко и нежно. Если бы хан своими глазами не видел ее в бою, то никто бы не смог ему доказать, что эта красавица с таким гибким станом, красивыми кистями и нежным голосом способна сражать¬ся наравне с самыми доблестными мужами. Нет, грешно будет уродовать это творение Всевышнего. Нет... Хан еще раз пристально оглядел женщину и натолкнулся на ее твер¬дый взгляд. Это был взгляд отважного воина, от меча и стрел которого полегло немало его лучших воинов. Хан подвергнет ее пыткам, но будет пытать не тело, а душу!
Он обратился к девушке: • — Я - воин. Я вызываю на битву равных себе мужчин. Но я не хочу ни убивать, ни калечить такую красоту. Мне дороже моя честь. Я могбы сделать тебя рабыней, но мы оба понимаем, что ты, гордая воительница бесстрашного пле¬мени, предпочтешь рабству смерть. А значит, получится, что я все же убью тебя. Поэтому я отпущу тебя домой. Но только после того, как ты своими глазами увидишь казнь сородичей.А потом расскажешь остальным, что мы делаем с теми, кто смеет поднять оружие против нас.
Башкирка не ожидала таких слов от хана,
известного своей жестокостью и беспощадностью.
ностью. Она пытливо посмотрела ему прямо в глаза и сказала:
— Хан, во время погони мы сумели оторваться от твоих воинов и могли бы уйти. Но моего коня подстрелили. Остальные вернулись, чтобы вместе встретить смерть. Это мой старший брат, муж и сын. Самые дорогие для меня люди. Отпусти их тоже. Ведь для этого
достаточно одного твоего слова...
Какая наглость! Хан ожидал всего - женских слез, слов благодарности, но не этого. Его вновь обдало жаром гнева. Вместо того чтобы благодарить, ставит условия! Ведет себя так, будто и не пленная вовсе, а прибыла на пере¬говоры с равным! Хан сновавспомнил, сколько камней - по числу погибших воинов — он по¬ложил на курган и стиснул кулаки. Все, теперь он ее не отпуститтак просто! Теперь он сделает все, чтобы гордая воительница превратилась в обычную слабую женщину!
Стараясь придать своему голосу как можно больше нежности, он ответил ей:
— Я - правитель, а правители должны принимать мудрые решения, с которым согласятся все мои подданные. Иначе меня
перестанут почитать и воспринимать каждое мое слово как закон. Я не могу бросать свои слова на ветер. Когда я посылал за вами в погоню,
то во всеуслышанье приказал доставить вас живыми, чтоб подвергнуть самым мучительным пыткам. Отпуская тебя, я нарушаю данное мной слово. Но, гордая воительница, ради твоей красоты я готов сде¬лать тебе еще один подарок: чтобы в дороге тебе одной не было скучно, разрешаю забрать одного из твоих родственников. Сама решай, кого брать: старшего ли брата, любимого мужа или родного сына?
Хан медленно произнес последние слова и откинулся на подушки. Вот сейчас он будет свидетелем настоящих душевных страданий! Он посмотрел в глаза женщины. Та выдержала его взгляд и ответила сразу, будто заранее была к этому готова:
— Отпусти брата.
В глазах женщины сверкнул такой огонь, что хан не выдержал и отпустил свой взгляд.
— Не любишь мужа? И сына тоже? - ехидно спросил он.
— Ошибаешься, хан. Нет у меня никого до¬роже их. Но я могу еще раз найти себе мужа, смогу родить сына. А брата, кроме этого, у
меня не будет никогда.
И. ДИКАТ. (Окончание следует.)
***
Жаль статьи - продолжения пока не нашел
надеюсь подружимся не только в виртуальном мире. Люблю походы и все такое..
Я часто об этом думаю.
Приятно видеть на форуме земляков своих.
