О роли В.Ульянова (Ленина)
Выбрать сообщения с
# по # Помощь
[/[Печать]\]
На страницу Пред.  1, 2, 3 ... 62, 63, 64, 65  След.  Раскрыть всю тему
forum.anastasia.ru -> Наша история

#931: О роли В.Ульянова (Ленина) Автор: ЗемлянинНаселённый пункт: планета Земля СообщениеДобавлено: Чт 06 Янв 2005, 19:19
    —
Была ли Октябрьская революция 1917 года предпринимательством внедрения родовых поместий в государственном масштабе? Те лозунги: землю - крестьянам, власть – народу. Чем не идея родовых поместий? Ленин из шалаша переехал в Кремль, в искусственную информационную среду. Потом покушение. Ему бы на Природу, а его пугают - из Кремля нельзя, там бандиты. Изоляция, в первую очередь информационная. Дальнейшее нам известно.

--
Исправлено cs Сб Май 07, 2005 5:36 am


Замечание:
sewersk:
Цитата:
В соответствии с первым постом автора темы задано следующее направление темы.

Цель - Была ли Октябрьская революция 1917 года предпринимательством внедрения родовых поместий в государственном масштабе? Если да, то в какой степени.

В соответствии с этим определены следующие Задачи:
1. Была ли предоставлена крестьянам возможность в государственном масштабе создание родовых поместий (в соответствии с лозунгом "земля - крестьянам" выпущеный декрет о земле и т.д.)? Если да, то в какой степени.
2. Была ли предоставлена народу возможность в государственном масштабе создание на местах народного самоуправления Вече (в соответствии с лозунгом вся власть Советам, передача управление фабрик и заводов фабзавкомам, профсоюзам и т.д.)? Если да, то в какой степени.
3. Вытекающие из поставленой Цели другие Задачи...

В соответствии с целью и задачами поставлеными пользователем Земляниным необходимо придерживаться заданого направления в теме.



--
Исправлено sewersk Вс Мар 14, 2010 7:16


--
Исправлено Андрей Жуков Пт 09 Апр 2010, 20:25


--
Исправлено sewersk Пт Май 20, 2011 17:22


--
Исправлено Мария Руденко Сб Авг 03, 2013 12:06 am

#932:  Автор: MishaНаселённый пункт: Московская обл, Протвино СообщениеДобавлено: Чт 04 Авг 2011, 19:11
    —
Настала весна, отшумели метели,
долой вороньё, соловьи прилетели,
Смеясь и резвясь мчит ручей напролом,
Молнии блещут, грохочет гром.
Сверкают улыбки, от чуткого сна
природа освобождена.
Завесы долой, льётся свет над землёй.

Чалмы и халаты мул туповатых
черти-угодники, наглые сводники
И раи и ады, дервишей пенье
вопли юродивых, озлобленье,
Коварство, обман, клятвы, дурман
Навечно с приход весны
как будто вихрем унесены

Монархи и троны, тираны, короны,
поборы, налоги, кнут, цепи, остроги
разврат, суесловие, потоки крови
И золота звон и каторги стон,
Покорность раба, лихая судьба,
соблазны и враки, раздоры и драки
Всё зашаталось, всё закачалось,
Унесено. Сокрушено.

И пляски и бденья, слёзы раденья
чёрные мысли тьмы порожденья,
выдумок вздор, дрянь и сор
Посыпалось всё, всё стряхнуто
как ягоды тута.

Торжественно гимны гремят,
знамёна в небе шумят
Кануло старое в тину зыбкую,
Новое к нам шагает с улыбкою

(Хамза Хаким-заде Ниязи)

Полагаю, ясно про что был написан этот стих... Wink

#933:  Автор: AqvariusНаселённый пункт: Москва, Орехово - Борисово. СообщениеДобавлено: Пт 05 Авг 2011, 14:56
    —
Революции


О, век Маратов и Бастилий,
Знамен и шапок алый мак!
На смену обреченных лилий
Вздымаешь ты свой дерзкий стяг.

Идут века. Они уносят
Твои наивные мечты:
Опять, как прежде, хлеба просят
При забастовках те же рты.

И снова улицам взмятенным
Грозит багровый отсвет твой:
Грозишь двухсотым миллионом
И пентаграммой над Москвой.

Но есть бессилье роковое
В делах твоих любимых чад:
Твое решение простое:
Ты — «шаг вперед и два назад».

И вот итог твоей работе,
Итог один во все века:
Лавуазье — на эшафоте,
И Гумилёв — в тюрьме Чека.


Автор:
Борис Нарциссов
Дата:
1958 год

#934:  Автор: MishaНаселённый пункт: Московская обл, Протвино СообщениеДобавлено: Пт 05 Авг 2011, 15:51
    —
Ирония и критика понятна... Однако, неужели кроме "Лавуазье — на эшафоте, И Гумилёв — в тюрьме Чека" ничего другого и положительного не было? Rolling Eyes
Что если посмотреть на вещи не с точки зрения поэта-обывателя, а сточки зрения Истории, всемирного развития человечества?

#935:  Автор: AqvariusНаселённый пункт: Москва, Орехово - Борисово. СообщениеДобавлено: Пт 05 Авг 2011, 22:52
    —
Misha писал(а):
Ирония и критика понятна... Однако, неужели кроме "Лавуазье — на эшафоте, И Гумилёв — в тюрьме Чека" ничего другого и положительного не было? Rolling Eyes
Что если посмотреть на вещи не с точки зрения поэта-обывателя, а сточки зрения Истории, всемирного развития человечества?


Хм, это очень хорошо сделала Анастасия в книгах Мегре.

От себя скажу, что независимо от общественного строя, рас и географии человечество в целом своём, выбрав когда-то технократический путь развития, подошло таки к критической точке своего существования. Нынешняя цивилизация держится ещё на плаву благодаря, только наверное, небольшой кучке состоявшихся совершенных Человеков и, кучке чуть побольше, их последователей. Сколько продлится это шаткое равновесие - никто не знает. Земля и Вселенная ждут очередных "плодов" деятельности человечества, качество и предназначение которых и качнёт этот баланс в ту или другую сторону.

Идеи коммунизма, равноправия и братства в целом были хорошие, но вот реализация отвратная, исказившая всю их суть. Но даже эти идеи, будь они воплощены должным образом, не могли потенциально изменить технократическое мировоззрение человечества.

Надо смотреть вперёд, а не заниматься ностальгическими страданиями по былым временам и их героям. История, конечно, учит, но не более того - былого не вернёшь, два раза в одну реку не войдёшь.

#936:  Автор: MishaНаселённый пункт: Московская обл, Протвино СообщениеДобавлено: Пн 08 Авг 2011, 13:18
    —
Aqvarius,
Цитата:
Идеи коммунизма, равноправия и братства в целом были хорошие, но вот реализация отвратная, исказившая всю их суть.

Реализация усугублялась защитой революций(французской и нашей) от внешних и внутренних врагов. Да, были эксцессы, обусловленные дремучестью и несовершенством отдельных личностей или групп народа. И дело тут не в самих революциях как таковых. Среди "анастасиевцев", к примеру, есть такие личности, которые бы, я уверен, в эпоху "Маратов и Бастилий" отправили Лавуазье на эшафот и Гумилёва в тюрьму ЧеКа...

#937:  Автор: AqvariusНаселённый пункт: Москва, Орехово - Борисово. СообщениеДобавлено: Пн 08 Авг 2011, 14:13
    —
Misha писал(а):
Aqvarius,
Цитата:
Идеи коммунизма, равноправия и братства в целом были хорошие, но вот реализация отвратная, исказившая всю их суть.

Реализация усугублялась защитой революций(французской и нашей) от внешних и внутренних врагов. Да, были эксцессы, обусловленные дремучестью и несовершенством отдельных личностей или групп народа. И дело тут не в самих революциях как таковых. Среди "анастасиевцев", к примеру, есть такие личности, которые бы, я уверен, в эпоху "Маратов и Бастилий" отправили Лавуазье на эшафот и Гумилёва в тюрьму ЧеКа...


Что же из этого следует, Михаил? Революция - это крайняя форма смены общественных формаций. Когда путём ущемления прав и свобод одних, улучшаются права и свободы других (часто совсем их не заслуживающие). Но "Нельзя Богоугодное свершить, при этом, сотворённое Создателем, живое убивая." (с) Анастасия.
Следовательно, как бы ни были хороши идеи, нельзя воплощать их революционными методами. Они годятся только для индивидуума.

#938:  Автор: MishaНаселённый пункт: Московская обл, Протвино СообщениеДобавлено: Пн 08 Авг 2011, 16:44
    —
Aqvarius,
Цитата:

Когда путём ущемления прав и свобод одних, улучшаются права и свободы других (часто совсем их не заслуживающие)

Это в каком смысле? К примеру, отбирание у олигархов собственности это будет плохо? Ущемит их "права и свободы"? Shocked

Цитата:
Следовательно, как бы ни были хороши идеи, нельзя воплощать их революционными методами. Они годятся только для индивидуума

А разве только "высокие идеи" воплощаются революционными методами? Февральская революция была отнюдь не "высокоидейной". И что скажете на жаркие события последнего полугодия в ряде арабских стран? Что двигало миллионными массами на площади Тахрир в Египте или в столице Туниса? Разве идеи Маркса-Ленина или партия "арабских большевиков"? И по рассказам наших соотечесвенников которые там были в те дни, можно было схлопотать камень в лоб не за то что ты "враг революции", а из-за того что попал под горячую руку или просто так "от балды"

#939:  Автор: AqvariusНаселённый пункт: Москва, Орехово - Борисово. СообщениеДобавлено: Пн 08 Авг 2011, 20:22
    —
Misha писал(а):
Aqvarius,
Цитата:

Когда путём ущемления прав и свобод одних, улучшаются права и свободы других (часто совсем их не заслуживающие)

Это в каком смысле? К примеру, отбирание у олигархов собственности это будет плохо? Ущемит их "права и свободы"? Shocked


Что значит отбирание? Михаил, как бы это не обставлять, это натуральный грабёж! И потом, деньги имеют обыкновение скапливаться и вращаться вокруг не каждого, и отнюдь не случайно (я не имею ввиду откровенное ворьё). Распределить их равномерно среди всех и каждого не удавалось ещё никому. "У них денег куры не клюют, а у нас на водку не хватает"... (с) ВВ.
Не завидуйте богатым, их жизнь тяжела и не спокойна - деньги, это энергия, которая не даёт остановится и просто наслаждаться ими.

Misha писал(а):
Цитата:
Следовательно, как бы ни были хороши идеи, нельзя воплощать их революционными методами. Они годятся только для индивидуума

А разве только "высокие идеи" воплощаются революционными методами? Февральская революция была отнюдь не "высокоидейной". И что скажете на жаркие события последнего полугодия в ряде арабских стран? Что двигало миллионными массами на площади Тахрир в Египте или в столице Туниса? Разве идеи Маркса-Ленина или партия "арабских большевиков"? И по рассказам наших соотечесвенников которые там были в те дни, можно было схлопотать камень в лоб не за то что ты "враг революции", а из-за того что попал под горячую руку или просто так "от балды"


В 1983 году, за рубежом, было опубликовано признание главного либерального идеолога Февральской революции, министра первого состава Временного правительства П. Н. Милюкова, которое он сделал в узком кругу единомышленников после своей отставки, в мае 1917 г., и затем изложил в одном из писем вскоре после Октябрьского переворота:
«Вы знаете, что твердое решение воспользоваться войной для производства переворота было принято нами вскоре после начала войны, вы знаете также, что наша армия должна была перейти в наступление (весной 1917 года), результаты коего в корне прекратили бы всякие намеки на недовольство и вызвали бы в стране взрыв патриотизма и ликования. Вы понимаете теперь, почему я в последнюю минуту колебался дать свое согласие на производство переворота, понимаете также, каково должно быть мое внутреннее состояние в настоящее время. История проклянет вождей, так называемых пролетариев, но проклянет и нас, вызвавших бурю».

Что касаемо арабских стран, то это не революции, это обыкновенные перевороты. На смену одним, давно "сидящим и сладко едящим" пришли другие. Пройдёт ещё лет двадцать и всё повторится. А народ, как всегда, останется у разбитого корыта.

#940:  Автор: MishaНаселённый пункт: Московская обл, Протвино СообщениеДобавлено: Пн 08 Авг 2011, 23:01
    —
Цитата:

Что значит отбирание? Михаил, как бы это не обставлять, это натуральный грабёж! И потом, деньги имеют обыкновение скапливаться и вращаться вокруг не каждого, и отнюдь не случайно (я не имею ввиду откровенное ворьё). Распределить их равномерно среди всех и каждого не удавалось ещё никому. "

Если человек построил свой малый бизнес "с нуля", организовал мелкотоварное производство там, "купечеством" занялся, переправляя товары в глухие уголки страны и у него всё отнять, то вот это будет, действительно, натуральный грабёж. Smile Равномерно поделить деньги на всех, затея, согласен, тоже неразумная.
Цитата:

«Вы знаете, что твердое решение воспользоваться войной для производства переворота было принято нами вскоре после начала войны, вы знаете также, что наша армия должна была перейти в наступление (весной 1917 года), результаты коего в корне прекратили бы всякие намеки на недовольство и вызвали бы в стране взрыв патриотизма и ликования. Вы понимаете теперь, почему я в последнюю минуту колебался дать свое согласие на производство переворота, понимаете также, каково должно быть мое внутреннее состояние в настоящее время. История проклянет вождей, так называемых пролетариев, но проклянет и нас, вызвавших бурю».

Напрастно он так... Как раз таки пример арабских стран лишний раз продемонстрировал, что "буря" случилась бы рано или поздно и без Милюковых и "вождей пролетариев". Видеть на престоле в течение десятилетий одну и ту же "морду" оказалось не под силу даже арабам, у которых восточная духовно-культурная природа всегда была далека от духа демократизма западного человека, европейской цивилизации!
Можно ли считать что русский, точнее российский, народ смирился бы со своим царём-батюшкой?
Что касается арабских событий, то по истмату их революциями не назовёшь, но и назвать это переворотами тоже язык не поворачивается. Переворот, ну-у... это как, типа, наших дворцовых переворотов XVIII века, когда группа аристократов приходила к царю(царице) и говорила, мол, слазь с трона, его займёт другой. Когда участвуют сотни тысяч и миллионы это уже что угодно, но не переворот...


Последний раз редактировалось: Misha (Пн 08 Авг 2011, 23:02), всего редактировалось 1 раз

#941:  Автор: MishaНаселённый пункт: Московская обл, Протвино СообщениеДобавлено: Пн 08 Авг 2011, 23:02
    —
Отступая от диалога, вернусь на минуту опять непосредственно к Ленину.
Из интерьвью с Владленом Логиновым, автором книги "Неизвестный Ленин":


– Вы написали уже две части своего многотомного труда о жизни Ленина. Это и ответ антикоммунистическим интерпретациям жизни революционного вождя, и работа, которая должна дать нам новую версию биографии Ленина в условиях свободного доступа к архивам, фактам и заграничным источникам. Скажите, открылась ли какая–либо новая информация о Ленине после 1991 года? Нам известен «канонический» советский образ вождя революции. Что изменило открытие архивов? Стало ли известно что–то новое?

– Дело в том, что после 1991 года Ленин выпал из круга научного изучения, потому что все, что вокруг него происходило, было уже из области чистейшей пропаганды, идеологической борьбы, я бы сказал. Антиленинизм стал важнейшей частью антикоммунизма. Поэтому все, что выходило, всегда носило очень прикладной характер. Скажем, Волкогонов – это чистейшая пропаганда, все, что его эпигонами создавалось, целое море литературы, – все из той же оперы. Хотя на Западе в это время выходило очень много интересного. В этом смысле наиболее глубокие работы – американские. Это Моше Левин, крупнейший исследователь, умер, к сожалению, недавно. Это книги Алекса Рабиновича. Скажем, его последняя книга «Большевики у власти» – образец качественного исследования. У каждого из них есть, конечно, свои «тараканы». Но с точки зрения анализа, использования новых документов, это серьезные работы. Во Франции, в Германии есть какой–то круг лиц, которые пишут о Ленине. Недавно познакомился с работой венгерского философа и историка Тамаша Крауса. Очень глубокое исследование. Ну, разумеется, есть Жижек, его философские работы о Ленине. Так что у них в этом смысле все в порядке. Да, есть антиленинская, антикоммунистическая литература, но в принципе, если присмотреться к западной литературе вообще, там книжки такого рода как у нас считаются неприличными. Ребята приезжают из Штатов говорят: «Вы что, с ума посходили?». Особенно они изумляются, когда речь заходит об изучении некоторых конкретных вопросов, например про немецкие деньги, которые якобы поступали к Ленину. Здесь пальму первенства держат американцы. У нас тоже есть прекрасная книга Соболева «Тайна немецкого золота», которая показывает, что это все абсолютная труха. И все материалы были известны, доступны сорок и пятьдесят лет тому назад. Американцы очень хорошо разобрались в фактах. А у нас вопрос о Ленине постоянно выдергивается на поверхность либо когда мясо дорожает, либо когда выборы на носу. Это как громоотвод. Что, кстати, свидетельствует о том, что вопрос этот большое количество людей волнует.

У нас проводится четкая политика в книгоиздательстве: чтобы охмурить молодежь, нужно сократить поле зрения. Если какая–нибудь бредятина вроде «Ледокола» Суворова издана миллионными тиражами, то перевод с английского «Мифа "Ледокола"» Городецкого имеет тираж около 1500 экземпляров. Выходят на периферии какие–то интересные работы, но все это подавляется массой, агитационной лавиной работ, не имеющих никакого отношения к истории. Серия «Жизнь замечательных людей» издала биографию Ленина, стоящую вообще за пределами научных представлений. Это уже случай, когда автор вообще не понимает предмета исследования. Такая обывательская работа. Она написана задолго до того, как появились новые документы, поэтому по содержанию работа абсолютно комична.


– Как можно охарактеризовать основные черты характера Ленина? Это был жесткий или демократичный человек?


– Это немного не то противопоставление. Он был человеком, вся жизнь которого была подчинена определенной идее, определенной цели. Он сам сказал, что борьба за освобождение трудящихся – великое дело, и за это не жалко и жизнь отдать. Хотя это абсолютно не исключало его нормального бытового поведения, остроумия, веселья, компанейства, дружбы, любви. Но это был действительно человек цели. Сейчас говорят: «Не хватает политической воли!». А вот человек, у которого была политическая воля и который, если он твердо был убежден в том, что это способствует освобождению человека, четко шел к своей цели. Всячески проверяя, прав он или нет. Это не умопостроения какого–нибудь схоласта, мол, он логически вывел, что надо поступать так, а не иначе. Если мы возьмем какой–нибудь из узловых периодов истории России, его жизни, а история России ХХ века и его жизнь так тесно переплетены, то мы увидим, что всякий раз, когда принимается какое–либо очень важное решение, будь то вопрос о восстании в 1917 году, будь то вопрос о земле, будь то вопрос о Брестском мире, то эти дни буквально полны десятками встреч с людьми, с рабочими, крестьянами.

Раньше считать народ быдлом было признаком неинтеллигентности. Раньше это было неприлично. До появления «Вех» это было стыдно, так нельзя было. И Ленин был в числе тех, кто искренне верил в народ и получал на каждом шагу подтверждение, что эта масса обладает гигантским историческим опытом, здравым смыслом, своим пониманием, что есть добро, что зло. В чем причина краха «Великих реформ»? Или провала столыпинских реформ? Столыпин поездил по Европе, у него было имение на прусской границе, он сказал: «Как здорово! Давайте устроим в России Пруссию. Будут у нас гроссбауэры – кулаки. Мы делаем ставку на трезвых и сильных, а не на слабых и пьяных». Ничего не получилось, все получилось прямо наоборот, потому что есть объективные законы [истории].

Возьмем Питирима Сорокина, его «социологию революции», он вывел четыре признака успешности реформ: реформа должна проводиться в рамках существующего закона; реформа должна быть сначала апробирована на каком–то регионе; она должна быть научно обоснована; она должна учитывать базовые инстинкты народа.

Их он ставил на важное место. То, что мы называем менталитет. У народа есть свои представления о том, что есть добро, а что есть зло. Так, реформаторы двадцать лет что–то реформируют и ничего не получается, тогда как НЭП и революция решили аграрную проблему, вопрос о земле, которую не могли десятилетиями решить, начиная с комиссии Киселева XIX века. Сидели яйцеголовые мужики и думали как облагодетельствовать крестьянство. Да оставьте вы людей в покое, дайте жить так, как они хотят! Вот что такое Декрет о земле? Собрали крестьянские наказы, ничего туда не вносили. Из этого сделали свод, который стал государственным законом, это единственный случай в истории, между прочим, когда воля народа становится законом. Не опосредованная, через интеллектуальные какие–либо круги, а непосредственная. Вот такая у Ленина была особенность. И вторая особенность, которую важно понять сегодня. Он понимал, что всякое социальное потрясение, такое как революция, оно очень многослойно. Да, там есть авангард, сознательные пролетарии, но когда людей десятилетиями топчут ногами, когда им плюют в душу, при этом население неграмотное, необразованное, формы протеста будут уже не как в Германии, с оркестром, с флажками. Это будет пугачевщина, то, чего боялись все в 1905 и 1917 году, а он считал, что задача в том, чтобы внести свет и разум в эту поднявшуюся на борьбу массу. Сам Ленин и партия ничего бы не сделали, если бы правильно не выразили настроение вот этой гигантской волны.

Часто задают вопрос: «А вот если бы не было Ленина, была бы революция?» Так она без него и началась. В феврале 1917 он сидел в Швейцарии, читал по газеткам, что там происходит. Но он сумел выразить боль вот этой гигантской волны, на этом большевики пришли к власти.


– Вы противопоставляете Ленина и Сталина. Но сегодня к Сталину у значительной части населения даже больше симпатии, чем к Ленину.


– Почему к Сталину такое отношение у народа сейчас? Это ясно. Это не отношение к нему, а отношение к нынешним властям, к нынешним правителям. Вы, власть, не любите Сталина? Тогда мы его полюбим. Просто так. Но следует помнить: эпоха революций рождает титанов. Французская, английская, какая угодно. А эпоха общественного распада рождает «пигмеев». И это несоответствие масштабов политических деятелей всегда рождает противопоставление. Ленин – это настолько крупная фигура, что становится смешно, когда какой–нибудь доцент начинает рассуждать «я думаю...». Думает он. А вот перед вами Бернард Шоу, который презирал любую власть, просто презирал, всех как ничтожеств. Это было распространенное мнение. Так вот, когда Шоу прислал Ленину свое «Назад к Мафусаилу», он написал: «Единственному политическому деятелю, достойному того высокого...». Вообще письмо, полное пиетета, уважения. Вы вообще не найдете среди интеллектуалов ХХ века, крупнейших, например писателей, Ромен Ролан, Сартр, кто угодно, ни найдете ни одного, который высказался против Ленина. Эйнштейн, например, сказал, что это был один из тех людей, которые способствуют развитию человеческой морали. Поэтому, когда генерал от политуправления Волкогонов начинает рассуждать по поводу Ленина и дает ему оценки, это все смешно.


– Обращаясь к биографии Ленина, мы часто видим моменты, когда против него и его позиции обращались видные большевики, высокопоставленные члены партии. Политически Ленин был одинок, у него было то, что сейчас называют командой?


– Команда у него была всегда, но это Сокольников, по–моему, после его смерти написал: «Мы все были, как молодой лес, который качался на ветру, но была в этом лесу одна сосна. И это был он, который видел дальше». Я никогда не скрывал, что я его люблю как человека, как мыслителя. Я сейчас пишу о 1922–23 годах. Он часто видел то, что не видели другие. Это был другой масштаб. Вот его отношение к Гегелю. Тот, кто читал Гегеля, знает, что это хорошая гимнастика для ума. У него были очень интересные отношения с Гегелем. Когда он только начинал, первая ссылка в Шушенском, Крупская пишет, что у него на табуретке рядом с кроватью лежали книжки Гегеля и Пушкина. Он часто делал пометки, когда читал. Он перечитал темное место один раз, потом второй, потом в 1915–16 годах он вообще начал штудировать работы Гегеля. Он считал, что невозможно стать коммунистом–марксистом, не освоив всего этого. Его последние годы опять же были сопряжены с обращением к Гегелю. Даже в Горки Ленин брал с собой пять томов Гегеля. Тот, кто читал Гегеля, может понять. Очень серьезное напряжение ума. Есть у нас такой тип руководителя – «мне моей башки хватит, нужны исполнители, помощники, ты – сбегай туда, ты – принеси то. Моих мозгов мне с избытком». Ленин был другим типом человека и руководителя, он искал общения. Я пишу третий том в своем исследовании о Ленине, про 1922 год, самый закат его жизни. И очень бросается в глаза, что он видит то, что не видят другие. Троцкий в журнале «Под знаменем марксизма» писал о разрыве между молодым и старым поколениями большевиков. Старые пришли к пониманию истории и к большевизму жизненным опытом, а молодые принимают все в готовом виде. Это не становится фактором их мироощущения, мировоззрения. То, что раньше жизнь вбивала гвоздями, те тюремные университеты, где изучали Гегеля, «Капитал»... Причем рабочие, простые рабочие, такие как Василий Шелгунов, привели Ленина в рабочее движение. Троцкий, в отличие от Ленина, не схватывал каких–то более масштабных вещей. Ленин мог устоять против общественного мнения. Троцкому это было труднее.


– Но Ленин в разные эпохи был «разным». После его смерти каждый новый руководитель объявлял себя последователем Ленина. Сталин, Хрущев, Брежнев. Перестройка начиналась как возвращение к ленинскому курсу.

– В этом трагедия истории, что она всегда является базой для легитимности нынешнего. Они сами превратили Ленина в нечто полурелигиозное, святое. Раньше висел Николай угодник, а теперь – Ленин. Моральная легитимизация происходила на этой почве: «верный ученик Ленина», «продолжатель дела Ленина».

Ленин давно перестал быть тем реальным человеком, которым он был когда–то, со всеми своими привычками, особенностями характера, манерой общения. Он стал символом. Особенно в низовой массе людей. Раньше в каждой деревенской избе стояла богоматерь и государь император с наследником. А потом, читаешь мемуары Горбачева, у него там, в деревне, могла быть богоматерь сверху, а рядом Маркс–Энгельс–Ленин. Так Ленин–легенда оторвался от реального Ленина.


– А кто из советских вождей, по–Вашему, был действительным последователем Ленина?

– Да никто не был. Они совершенно не поняли хода истории. Я недавно, перечитывая Дэн Сяопина, увидел у него такой стиль ленинский, очень похоже. Но дело не в этом. Выход из НЭПа, например, это не воля Сталина, это ход истории. Хотя история всегда многовариантна, нет единственной самой короткой дороги, есть множество дорог. Последователи Ленина пошли по другой дорожке. Они не хорошие, не плохие, но так сложились обстоятельства. Можно тома написать об этом. А можно было пойти другим, ленинским путем.


– А как, по–Вашему, Ленин, это больше фигура российского или мирового масштаба?

– Скорее мирового масштаба. В чем смысл ХХ века? Каждый век должен иметь какой–либо смысл. Смысл ХХ века заключается в том, что на арену выходят народы, доселе находящиеся в историческом анабиозе: Китай, Индия, Латинская Америка. Страны с миллиардным населением. Ведь мы как изучали историю: есть цивилизованная Греция, потом расширяется Древний Рим с Византией, потом Европа. Ведь до сих пор господствует евроцентризм. А смысл ХХ века в том, что на арену выходят миллиарды людей. После первой русской революции последовала революция 1917 года, в это же время революция в Мексике, Панчо Вилья. В Латинской Америке тоже мужики жгли помещичьи усадьбы. Как в России. Отсюда, кстати, и смысл XXI века: либо мы найдем баланс между Севером и Югом, либо... как говорил Ленин, «история – мамаша суровая». Так вот, Ленин стал символом выхода на историческую арену многомиллионных масс.

#942:  Автор: MishaНаселённый пункт: Московская обл, Протвино СообщениеДобавлено: Пн 17 Окт 2011, 19:12
    —
"Вставай проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов..." заново раздалось в воздухе только в западных городах и не на русском языке.

Честно говоря, впечатляют последние выступления людей почти во всех западных странах по сути против власти капитала. Карл Маркс писал, что социальные преобразования-революции должны происходить в самых развитых капиталистических странах, когда Капитализм исчерпает свои возможности и заведёт общества в тупик. Капиталистические реформы в России за последние 20 лет, этот своеобразный "НЭП", хоть и с не совсем человеческим лицом скорее всего лишний раз подтверждают истинность того тезиса Маркса о дороге к Социализму через Капитализм...Ведь даже Ленину пришлось вводить НЭП, капиталистические элементы в экономике, достраивать базис, так сказать, под будущий социализм.

Что ещё хотелось добавить, по поводу последний мировых событий. Молодцы ребята, Квантовый Рай, почти поголовно живущий сейчас на Западе, видать не утратил своих качеств, не покрылся жирком от "сладкой жизни"...

#943:  Автор: dragon24Населённый пункт: РФ СообщениеДобавлено: Пн 17 Окт 2011, 19:36
    —
А как насчет того, чтобы, в свете событий последних (приблизительно!) 60 лет обогатить экономическую теорию Маркса экологической составляющей? сюрприз

Кстати, и в диалектический и особенно исторический материализм вполне вписывается... Всего лишь требуется учесть те изменения в экономике и науке, которые произошли за последное 60 лет...

#944:  Автор: MishaНаселённый пункт: Московская обл, Протвино СообщениеДобавлено: Чт 17 Ноя 2011, 0:40
    —
Воспоминания Горького о Ленине.

В 1907 году, в Лондоне, несколько рабочих, впервые видевших Ленина, заговорили о его поведении на съезде Кто-то из них характерно сказал:
— Не знаю, может быть, здесь, в Европе, у рабочих есть и другой такой же умный человек — Бебель или еще кто. А вот чтобы был другой человек, которого я бы сразу полюбил, как этого, — не верится.
Другой рабочий добавил, улыбаясь:
— Этот — наш. Решительный.
Ему возразили:
— И Плеханов наш.
Я услышал меткий ответ:
— Плеханов — наш учитель, наш барин, а Ленин — товарищ наш.

Осенью 18-го года я спросил сормовского рабочего Дмитрия Павлова, какова, на его взгляд, самая резкая черта Ленина.
— Простота. Прост, как правда.
Сказал он это как хорошо продуманное, давно решенное.
Известно, что строже всех судят человека его служащие.
Но шофер Ленина, Гиль, много испытавший человек, говорил:
— Ленин — особенный. Таких — нет. Вот — везу его по Мясницкой, большое движение, едва еду, боюсь, изломают машину, даю гудки, очень волнуюсь. Он открыл дверь, добрался ко мне по подножке, рискуя, что его сшибут, уговаривает: «Пожалуйста, не волнуйтесь, Гиль, поезжайте, как все». Я — старый шофер, я знаю, так никто не сделает.

Старый знакомый мой, тоже сормовский, человек мягкой души, жаловался на тяжесть работы в Чека. Я сказал ему:
— И мне кажется, что это не ваше дело, не по характеру вам.
Он грустно согласился:
— Совсем не по характеру. Однако вспомнишь, что ведь Ильичу тоже, наверное, частенько приходится держать душу за крылья, и — стыдно мне слабости своей.
Я знал и знаю немало рабочих, которым приходилось и приходится, крепко сжав зубы, «держать душу за крылья» — насиловать органический социальный идеализм свой ради торжества дела, которому они служат.
Приходилось ли самому Ленину «держать душу за крылья»? Он слишком мало обращал внимания на себя для того, чтобы говорить о себе с другими, он, как никто, умел молчать о тайных бурях в свой душе. Но однажды, в Горках, лаская каких-то детей, он сказал:
— Вот эти будут жить уже лучше нас; многое из того, чем жили мы, они не испытают. Их жизнь будет менее жестокой.
И, глядя вдаль, на холмы, где крепко осела деревня, он добавил раздумчиво:
— А все-таки я не завидую им. Нашему поколению удалось выполнить работу, изумительную по своей исторической значительности. Вынужденная условиями жестокость нашей жизни будет понята и оправдана. Все будет понято, все.
Детей он ласкал осторожно, какими-то особенно легкими и бережными прикосновениями.
Жизнь устроена так дьявольски искусно, что, не умея ненавидеть, невозможно искренно любить. Уже только одна эта, в корне искажающая человека необходимость раздвоения души, неизбежность любви сквозь ненависть осуждает жизнь на разрушение.
В России, стране, где необходимость страдания проповедуется как универсальное средство «спасения души», я не встречал, не знаю человека, который с такою глубиной и силой, как Ленин, чувствовал бы ненависть, отвращение и презрение к несчастиям, горю, страданию людей.
В моих глазах эти чувства, эта ненависть к драмам и трагедиям жизни особенно высоко поднимают Владимира Ленина, железного человека страны, где во славу и освящение страдания написаны самые талантливые евангелия и где юношество начинает жить по книгам, набитым однообразными, в сущности, описаниями мелких, будничных драм. Русская литература — самая пессимистическая литература Европы; у нас все книги пишутся на одну и ту же тему о том, как мы страдаем в юности и зрелом возрасте от недостатка разума, от гнета самодержавия, от женщин, от любви к ближнему, от неудачного устройства вселенной, в старости от сознания ошибок жизни, недостатка зубов, несварения желудка и от необходимости умереть.
Каждый русский, посидев «за политику» месяц в тюрьме или прожив год в ссылке, считает священной обязанностью своей подарить России книгу воспоминаний о том, как он страдал. И никто, до сего дня, не догадался выдумать книгу о том, как он всю жизнь радовался, а между тем в стране, где живут по книгам, такое сочинение не только имело бы оглушительный успех, но тотчас же вызвало бы ряд подражаний. А так как русский человек привык выдумывать жизнь для себя, делать же ее плохо умеет, то весьма вероятно, что книга о счастливой жизни научила бы его, как нужно выдумывать такую жизнь.

Может быть, Ленин понимал драму бытия несколько упрощенно и считал ее легко устранимой, так же легко, как легко устранима вся внешняя грязь и неряшливость русской жизни.
Но все равно для меня исключительно велико в нем именно это его чувство непримиримой, неугасимой вражды к несчастиям людей, его яркая вера в то, что несчастие не есть неустранимая основа бытия, а — мерзость, которую люди должны и могут отмести прочь от себя.
Я бы назвал эту основную черту его характера воинствующим оптимизмом, и это была в нем не русская черта. Именно она особенно привлекала душу мою к этому человеку, — Человеку с большой буквы.

В 1907 году, в Лондоне, он памятно говорил мне:
— Может быть, мы, большевики, не будем поняты даже и массами, весьма вероятно, что нас передушат в самом начале нашего дела. Но это неважно. Буржуазный мир достиг состояния гнилостного брожения, он грозит отравить всё и всех, — вот что важно.
Через несколько лет, в Париже, кажется в начале Балканской войны, он напомнил:
— Видите, — я был прав. Началось разложение. Угроза отравиться трупным ядом теперь должна быть ясна для всех, кто умеет смотреть на события прямыми глазами.
Характерным жестом своим он сунул пальцы рук за жилет под мышками и, медленно шагая по тесной своей комнате, продолжал:
— Это — начало катастрофы. Мы еще увидим европейскую войну. Дикая резня будет. Неизбежно. Пролетариат? Думаю — пролетариат не найдет в себе сил предотвратить эту кровавую склоку. Он, конечно, пострадает больше всех, это, пока, его судьба. Но — преступники увязнут, потонут в крови, ими пролитой. Его враги — обессилеют. Это — тоже неизбежно.
Оскалив зубы, он посмотрел в окно, куда-то вдаль.
— Нет, вы сообразите: чего ради сытые гоняют голодных на бойню друг против друга, а? Можно ли примириться с этим? Можете вы указать преступление, менее оправданное, более глупое? Страшно дорого заплатят за это рабочие, но в конце концов выиграют они. Это — воля истории.
Он часто говорил об истории, но в его речах я никогда не чувствовал фетишистического преклонения пред ее волей и силой.

До 18-го года, до пошлейшей попытки убить Ленина, я не встречался с ним в России и даже издали не видел его. Я пришел к нему, когда он еще плохо владел рукою и едва двигал простреленной шеей. В ответ на мое возмущение он сказал неохотно, как говорят о том, что надоело:
— Драка. Что делать? Каждый действует, как умеет.
Мы встретились очень дружески, но, разумеется, пронзительные, всевидящие глазки милого Ильича смотрели на меня, «заблудившегося», с явным сожалением. Взгляд очень привычный мне, — вот уже лет тридцать смотрят на меня так. Уверенно ожидаю, что этим же взглядом проводят меня и в могилу. В этой уверенности не следует искать самохвальства, я не хочу ею намекнуть, что именно «заблудившиеся» всегда открывают новые пути и Америки. Но мне легче соглашаться из уважения к ним, даже из вежливости, чем по необходимости, ясной для них, но неясной для меня.

Через несколько минут Ленин азартно говорил:
— Кто не с нами, тот против нас. Люди, независимые от истории, — фантазия. Если допустить, что когда-то такие люди были, то сейчас их нет, не может быть. Они никому не нужны. Все, до последнего человека, втянуты в круговорот действительности, запутанной, как она еще никогда не запутывалась.
— Вы говорите, что я слишком упрощаю жизнь? Что это упрощение грозит гибелью культуре, а?
Ироническое, характерное:
— Гм-гм...
Острый взгляд становится еще острее, и пониженным голосом Ленин продолжает:
— Ну, а по-вашему, миллионы мужиков с винтовками в руках — не угроза культуре, нет? Вы думаете, Учредилка справилась бы с их анархизмом? Вы, который так много и правильно шумите об анархизме деревни, должны бы лучше других понять нашу работу. Русской массе надо показать нечто очень простое, очень доступное ее разуму. Советы и коммунизм — просто.
— Союз рабочих с интеллигенцией, да? Это — неплохо, нет. Скажите интеллигенции, пусть она идет к нам. Ведь, по-вашему, она искренно служит интересам справедливости? В чем же дело? Пожалуйте к нам: это именно мы взяли на себя колоссальный труд поднять народ на ноги, сказать миру всю правду о жизни, мы указываем народам прямой путь к человеческой жизни, путь из рабства, нищеты, унижения.
Он засмеялся и беззлобно сказал:
— За это мне от интеллигенции уже попало по шее.
А когда температура беседы приблизилась к нормальной, он проговорил с досадой и печалью:
— Разве я спорю против того, что интеллигенция необходима нам? Но вы же видите, как враждебно она настроена, как плохо понимает требования момента? И не видит, что без нас она бессильна, не дойдет к массам. И — ее вина будет, если мы разобьем слишком много горшков.
Беседы с ним на эту тему возникали почти при каждой встрече. И хотя на словах его отношение к интеллигенции оставалось недоверчивым, враждебным, — на деле он всегда правильно оценивал значение интеллектуальной энергии в процессе революций и как будто соглашался с тем, что, в сущности, в идеале, революция является взрывом именно этой энергии, не нашедшей для себя в изжитых и тесных условиях возможности закономерного развития.
Помню, я был у него с тремя членами Академии наук. Шел разговор о необходимости реорганизации одного из высших научных учреждений Петербурга. Проводив ученых, Ленин удовлетворенно сказал:
— Это я понимаю. Это — умники. Все у них просто, все сформулировано строго, сразу видишь, что люди хорошо знают, чего хотят. С такими работать — одно удовольствие. Особенно понравился мне этот...
Он назвал одно из крупных имен русской науки, а через день уже говорил мне по телефону:
— Спросите Z, пойдет он работать с нами?
И когда Z принял предложение, это искренно обрадовало Ленина; потирая руки, он шутил:
— Вот так, одного за другим, мы перетянем всех русских и европейских Архимедов, тогда мир, хочет не хочет, а — перевернется.

#945:  Автор: MishaНаселённый пункт: Московская обл, Протвино СообщениеДобавлено: Чт 17 Ноя 2011, 0:47
    —
Но не мое дело говорить о Владимире Ленине-политике, мне дорог и близок Ленин-человек.

Меня восхищала ярко выраженная в нем воля к жизни и активная ненависть к мерзости ее, я любовался тем азартом юности, каким он насыщал все, что делал. Меня изумляла его нечеловеческая работоспособность.

Азарт был свойством его натуры, но он не являлся корыстным азартом игрока, он обличал в Ленине ту исключительную бодрость духа, которая свойственна только человеку, непоколебимо верующему в свое призвание, человеку, который всесторонне и глубоко ощущает свою связь с миром и до конца понял свою роль в хаосе мира, — роль врага хаоса.

Он умел с одинаковым увлечением играть в шахматы, рассматривать «Историю костюма», часами вести спор с товарищем, удить рыбу, ходить по каменным тропам Капри, раскаленным честным солнцем юга, любоваться золотыми цветами Дрека и чумазыми ребятами рыбаков. А вечером, слушая рассказы о России, о деревне, завистливо вздыхал:

— А я мало знаю Россию. Симбирск, Казань, Петербург, ссылка — и почти всё.

Он любил смешное и смеялся всем телом, действительно «заливался» смехом, иногда до слез. Краткому, характерному восклицанию «гм-гм» он умел придавать бесконечную гамму оттенков, — от язвительной иронии до осторожного сомнения, и часто в этом «гм-гм» звучал острый юмор, доступный только человеку очень зоркому, хорошо знающему дьявольские нелепости жизни.

Коренастый, плотный, с черепом Сокрага и всевидящими глазами великого хитреца, он нередко принимал странную и немножко комическую позу — закинет голову назад и, наклонив ее к плечу, сунет пальцы рук куда-то под мышки, за жилет. В этой позе было что-то удивительно милое и смешное, что-го победоносно-петушиное, и весь он в такую минуту светился радостью, великое дитя окаянного мира сего, прекрасный человек, которому нужно было принести себя в жертву вражды и ненависти ради осуществления дела любви и красоты.

Его движения были легки, ловки, и скупой, но сильный жест вполне гармонировал с его речью, тоже скупой словами, обильной мыслью. И на лице монгольского типа горели, играли эти острые глаза неутомимого охотника на ложь и горе жизни, горели прищуриваясь, подмигивая, иронически улыбаясь, сверкая гневом. Блеск этих глаз делал речь его еще более жгучей и жутко-ясной. Иногда казалось, что неукротимая энергия его духа брызжет из глаз искрами и слова, насыщенные ею, блестят в воздухе. Речь его всегда вызывала физическое ощущение неотразимой правды, и хотя часто правда эта была неприемлема для меня, однако же не чувствовать силы ее я не мог.

Необычно и странно было видеть Ленина гуляющим в парке Горок, — до такой степени срослось с его образом представление о человеке, который сидит в конце длинного стола и, усмехаясь, поблескивая зоркими глазами рулевого, умело, ловко руководит прениями товарищей или же, стоя на эстраде, закинув голову, мечет в притихшую толпу, в жадные глаза людей, изголодавшихся о правде, четкие, ясные слова. Они всегда напоминают мне холодный блеск железных стружек. С удивительною простотой из-за этих слов возникала художественно выточенная фигура правды.

Много писали и говорили о жестокости Ленина. Разумеется, не могу позволить себе смешную бестактность защиты его от лжи и клеветы. Я знаю, что клевета и ложь — узаконенный метод политики, обычный прием борьбы против врага. Среди великих людей мира сего едва ли найдется хоть один, которого не пытались бы измазать грязью. Это — всем известно.

Кроме этого, у всех людей есть стремление не только принизить выдающегося человека до уровня понимания своего, но и попытаться свалить его под ноги себе, в ту липкую, ядовитую грязь, которую они, сотворив, наименовали «обыденной жизнью».

Мне отвратительно памятен такой факт: в 19-м году, в Петербурге, был съезд «деревенской бедноты». Из северных губерний России явилось несколько тысяч крестьян, и сотни их были помещены в Зимнем дворце Романовых. Когда съезд кончился и эти люди уехали, то оказалось, что они не только все ванны дворца, но и огромное количество ценнейших севрских, саксонских и восточных ваз загадили, употребляя их в качестве ночных горшков. Это было сделано не по силе нужды, — уборные дворца оказались в порядке, водопровод действовал. Нет, это хулиганство было выражением желания испортить, опорочить красивые вещи. За время двух революций и войны я сотни раз наблюдал это темное, мстительное стремление людей ломать, искажать, осмеивать, порочить прекрасное.

Не следует думать, что поведение «деревенской бедноты» было подчеркнуто мною по мотивам моего скептицизма по отношению к мужику, нет, — я знаю, что болезненным желанием изгадить красивое страдают и некоторые группы интеллигенции, например, те эмигранты, которые, очевидно, думают, что если их нет в России, — в ней нет уже ничего хорошего.
Злостное стремление портить вещи исключительной красоты имеет один и тот же источник с гнусным стремлением опорочить во что бы то ни стало человека необыкновенного. Все необыкновенное мешает людям жить так, как им хочется. Люди жаждут, если они жаждут, — вовсе не коренного изменения своих социальных навыков, а только расширения их. Основной стон и вопль большинства:
«Не мешайте нам жить, как мы привыкли».
Владимир Ленин был человеком, который так исхитрился помешать людям жить привычной для них жизнью, как никто до него не умел сделать это.

Нередко меня очень удивляла готовность Ленина помочь людям, которых он считал своими врагами, и не только готовность, а и забота о будущем их. Так, например, одному генералу, ученому, химику, угрожала смерь.
— Гм-гм, — сказал Ленин, внимательно выслушав мой рассказ. — Так, по-вашему, он не знал, что сыновья спрятали оружие в его лаборатории? Тут есть какая-то романтика. Но — надо, чтоб это разобрал Дзержинский, у него тонкое чутье на правду.
Через несколько дней он говорил мне по телефону в Петроград:
— А генерала вашего — выпустим, кажется, уже и выпустили. Он что хочет делать?
— Гомоэмульсию...
— Да, да, — карболку какую-то. Ну вот, пусть варит карболку. Вы скажите мне, чего ему надо...
И для того, чтоб скрыть стыдливую радость спасения человека, Ленин прикрывал радость иронией.
Через несколько дней он снова спрашивал:
— А как — генерал? Устроился?
— Ну, хорошо, — говорил он мне в другой раз, по поводу некой просьбы исключительной важности, — ну, ладно, — возьмете вы на поруку этих людей. Но ведь их надо устроить так, чтоб не вышло какой-нибудь шингаревщины. Куда же мы их? Где они будут жить? Это — дело тонкое!
Дня через два, в присутствии людей не партийных и мало знакомых ему, он озабоченно спросил:
— Устроили вы все, что надо, с поруками за четверых? Формальности? Гм-гм, — заедают нас эти формальности.
Спасти этих людей не удалось, их поторопились убить. Мне говорили, что это убийство вызвало у Ленина припадок бешеного гнева.

#946:  Автор: MishaНаселённый пункт: Московская обл, Протвино СообщениеДобавлено: Чт 17 Ноя 2011, 0:48
    —
Сам почти уже больной, очень усталый, он писал мне 9.VIII.1921 года: A.M.! Переслал Ваше письмо Л.Б.Каменеву. Я устал так, что ничегошеньки не могу. А у Вас кровохарканье, и Вы не едете!! Это ей-же-ей и бессовестно и нерасчетливо. В Европе, в хорошей санатории будете и лечиться и втрое больше дело делать. Ей-ей. А у нас — ни леченья, ни дела, одна суетня, зряшная суетня. Уезжайте, вылечитесь. Не упрямьтесь, прошу Вас!
Ваш Ленин

Он больше года с поразительным упрямством настаивал, чтоб я уехал из России, и меня удивляло: как он, всецело поглощенный работой, помнит о том, что кто-то где-то болен, нуждается в отдыхе.
Таких писем, каково приведенное, он написал разным людям, вероятно, десятки и десятки.
Я уже говорил о его совершенно исключительном отношении к товарищам, о внимании к ним, которое проницательно догадывалось даже о неприятных мелочах их жизни. Но в этом его чувстве я никогда не мог уловить своекорыстной заботливости, которая, иногда, свойственна умному хозяину в его отношении к честным и умелым работникам.
Нет, это было именно сердечное внимание истинного товарища, чувство любви равного к равным. Я знаю, что между Владимиром Лениным и даже крупнейшими людьми его партии невозможно поставить знак равенства, но сам он этого как бы не знал, а вернее — не хотел знать. Он был резок с людьми, споря с ними, безжалостно высмеивал, даже порою ядовито издевался — все это так.
Но сколько раз в его суждениях о людях, которых он вчера распинал и «разносил», я совершенно ясно слышал ноты искреннего удивления пред талантами и моральной стойкостью этих людей, пред их упорной и тяжелой работой адовых условий 1918—1921 годов, работой в окружении шпионов всех стран и партий, среди заговоров, которые гнилыми нарывами вздувались на истощенном войною теле страны. Работали — без отдыха, ели мало и плохо, жили в непрерывной тревоге.
Но сам Ленин как будто не испытывал тяжести этих условий и тревог жизни, потрясенной до самых глубочайших основ своих кровавой бурей гражданской распри. И только один раз, в беседе с М.Ф.Андреевой, у него, по ее словам, вырвалось что-то подобное жалобе:
— Что ж делать, милая М.Ф.? Надо бороться. Необходимо! Нам тяжело? Конечно! Вы думаете, мне тоже не бывает трудно? Бывает — и еще как! Но — посмотрите на Дзержинского, — на что стал похож он! Ничего не поделаешь! Пусть лучше нам будет тяжело, только бы одолеть!
Лично я слышал от него лишь одну жалобу:
— Жаль — Мартова нет с нами, очень жаль! Какой это удивительный товарищ, какой чистый человек!

Именно с уважением и удивлением он сказал, проводив из кабинета одного товарища «хозяйственника»:
— Вы давно знаете его? Он был бы во главе кабинета министров любой европейской страны.
И, потирая руки, посмеиваясь, добавил:
— Европа беднее нас талантливыми людьми.
Я предложил ему съездить в Главное артиллерийское управление посмотреть изобретенный одним большевиком, бывшим артиллеристом, аппарат, корректирующий стрельбу по аэропланам.
— А что я в этом понимаю? — спросил он, но — поехал. В сумрачной комнате, вокруг стола, на котором стоял аппарат, собралось человек семь хмурых генералов, все седые, усатые старики, ученые люди. Среди них скромная штатская фигура Ленина как-то потерялась, стала незаметной. Изобретатель начал объяснять конструкцию аппарата. Ленин послушал его минуты две, три, одобрительно сказал:
— Гм-гм! — и начал спрашивать изобретателя так же свободно, как будто экзаменовал его по вопросам политики:
— А как достигнута вами одновременно двойная работа механизма, устанавливающая точку прицела? И нельзя ли связать установку хоботов орудий автоматически с показаниями механизма?
Спрашивал про объем поля поражения и еще о чем-то, изобретатель и генералы оживленно объясняли ему, а на другой день изобретатель рассказывал мне:
— Я сообщил моим генералам, что придете вы с товарищем, но умолчал, кто товарищ. Они не узнали Ильича, да, вероятно, и не могли себе представить, что он явится без шума, без помпы, охраны. Спрашивают: это техник, профессор? Ленин? Страшно удивились — как? Не похоже! И — позвольте! — откуда он знает наши премудрости? Он ставил вопросы как человек технически сведущий! Мистификация! Кажется, так и не поверили, что у них был именно Ленин...
А Ленин, по дороге из ГАУ, возбужденно похохатывал и говорил об изобретателе:
— Ведь вот как можно ошибаться в оценке человека! Я знал, что это старый честный товарищ, но — из тех, что звезд с неба не хватают. А он как раз именно на это и оказался годен. Молодчина! Нет, генералы-то как окрысились на меня, когда я выразил сомнение в практической ценности аппарата! А я нарочно сделал это, — хотелось знать, как именно они оценивают эту остроумную штуку.
Залился смехом, потом спросил:
— Говорите, у И. есть и еще изобретение? В чем дело? Нужно, чтоб он ничем иным не занимался. Эх, если б у нас была возможность поставить всех этих техников в условия, идеальные для их работы! Через двадцать пять лет Россия была бы передовой страной мира!
Да, часто слышал я его похвалы товарищам. И даже о тех, кто — по слухам — будто бы не пользовался его личными симпатиями, Ленин умел говорить, воздавая должное их энергии.

Он вообще любил людей, любил самоотверженно. Его любовь смотрела далеко вперед и сквозь тучи ненависти.
И был он насквозь русский человек — с «хитрецой» Василия Шуйского, с железной волей протопопа Аввакума, с необходимой революционеру прямолинейностью Петра Великого. Он был русский человек, который долго жил вне России, внимательно разглядывая свою страну, — издали она кажется красочнее и ярче. Он правильно оценил потенциальную силу ее — исключительную талантливость народа, еще слабо выраженную, не возбужденную историей, тяжелой и нудной, но талантливость всюду на темном фоне фантастической русской жизни, блестящей золотыми звездами.
Владимир Ленин разбудил Россию, и теперь она не заснет.
Он по-своему — и хорошо — любил русского рабочего. Это особенно сказывалось, когда он говорил о европейском пролетариате, когда указывал на отсутствие в нем тех свойств, которые так четко отметил Карл Каутский в своей брошюре о русском рабочем.
Владимир Ленин — большой, настоящий человек мира сего — умер. Эта смерть очень больно ударила по сердцам тех людей, кто знал его, очень больно!
Но черная черта смерти только еще резче подчеркнет в глазах всего мира его значение — значение вождя всемирного трудового народа.
И если б туча ненависти к нему, туча лжи и клеветы вокруг имени его была еще более густа — все равно: нет сил, которые могли бы затемнить факел, поднятый Лениным в душной тьме обезумевшего мира.
И не было человека, который так, как этот, действительно заслужил в мире вечную память.
Владимир Ленин умер. Наследники разума и воли его живы



forum.anastasia.ru -> Наша история


output generated using printer-friendly topic mod. Часовой пояс: GMT + 4

На страницу Пред.  1, 2, 3 ... 62, 63, 64, 65  След.  Раскрыть всю тему
Страница 63 из 65

Powered by phpBB © 2001,2002 phpBB Group